Первые гостиницы Ейска

Ейск со дня основания был довольно оживленным городом, в нем всегда толпилась уйма делового люда, прибывшего сюда по торговым и другим делам. Были и безработные из различных губерний России, которые надеялись найти в здешних краях работу.

Предприимчивые ейчане очень быстро поняли выгоду гостиничного промысла, и гостиницы, постоялые дворы и всякого рода подворья начали возникать как грибы после дождя. Уже через 5 лет после основания в городе насчитывалось 4 гостиницы и 11 постоялых дворов, а в 1880 году 7 гостиниц и 13 постоялых дворов. Перед самой революцией в центре города была гостиница высшего разряда "Гранд-отель" на 22 номера. Располагалась она на углу Черноморской (Ленина) и Таганрогской (Свердлова), где сейчас спальный корпус санатория "Ейск". Владельцем ее был А.А.Григорьянц. К сожалению, гостиница эта впоследствии сгорела. Славилась также гостиница "Бристоль" (здание музыкальной школы). Это тоже была гостиница высшего разряда, и номер в ней стоил до 5 рублей. Возле Гостиного ряда по улице Степановской (Энгельса) находились гостиницы "Петербургская" и "Московская". Была еще гостиница "Центральная" и меблированные комнаты Прокопенко в доме на углу улиц Михайловской (К. Либкнехта) и Керченской (Советов). Постоялых дворов перед революцией было до десятка. Большая часть их располагалась недалеко от центра города, остальные - в районе Сенной площади.

"Чистая" публика шла в гостиницы и подворья, "черная" - в постоялые дворы. В конце прошлого века в гостинице за одну небольшую комнату с кроватью, столом и двумя стульями платили 1 рубль в сутки, а за большую комнату, перегороженную на три части комодом и мелкой мебелью, - 2 рубля. Подворья ютились большей частью в центре города. Эти заведения были более демократические, просторные и грязные, без вентиляции, с блохами и клопами, но плата была ниже, чем в гостиницах, и составляла 30-60 копеек. На постоялых дворах платили с носа 5-10 копеек за место в номере, в который набивалось до 30 человек.

Постоялые дворы помещались в одноэтажных зданиях. Это были прокопченные, грязные дома, без элементарных удобств, с простыми деревянными лавками вместо мебели. В подворьях и на постоялых дворах можно было иметь простой и, как говорили тогда, "ломовый" обед. "Чистая" публика платила за харч 40-60 копеек, "черная" - 20-30 копеек. Около гостиниц и постоялых дворов были коновязи для лошадей, в некоторых постоялых дворах можно было разместить до 100 подвод. Гостиницы, подворья, и особенно постоялые дворы, чистотой не отличались. Как отмечали современники, общая черта всех гостиниц - презрение к гигиеническим требованиям и удобство слышать все, что делается в соседних номерах. Не всегда в них было тепло, туалетов в комнатах не было нигде, но зато были, конечно, непременные клопы. Гостиничные клопы имели неплохой бойцовский характер и абсолютно лишены были сословных предрассудков: с наступлением темноты они, как боевые слоны, яростно ломились и к дебелым телесам купца-толстосума, и к худым мослам бродячего актера. И никакая оборона долго не выдерживала.

Какого только народа не перевидали ейские гостиницы! Оптовых торговцев из Бердянска, залиманских помещиков, картежников и авантюристов, чиновников из Тифлиса и содержанок известных притонов из Ростова. Ейской полиции скучать не приходилось. Однажды из-за постояльцев чуть ли не произошел международный конфликт. Несколько австрийских подданных, профессиональных музыкантов, приехали в Ейск и обосновались в меблированных комнатах купчихи Даниловой. Прожив некоторое время и задолжав купчихе 74 рубля, эти музыканты: Антон Урбанич, Иохим Шоврек, Венцель Беран и Венцель Славик - тайно улизнули из города. Паспорта, однако, остались в полиции. Через полгода на ейскую полицию как снег на голову посыпались от начальства грозные депеши о пресечении ее злоупотреблений в отношении иностранцев. Оказывается, австрийский консул в Одессе довел до сведения кубанских властей жалобу музыкантов на то, что полиция Ейска в течение 5 месяцев задерживала их в городе, не отдавая паспортов, и за это они требуют возмещения ущерба в сумме 600 рублей. Много стараний пришлось употребить ейской полиции на то, чтобы отмыться от этого голословного обвинения. Такая вот жизнь протекала под крышами ейских гостиниц в старое время.



наверх